Семнадцатилетние учителя (Большая перемена, 14 апреля 2004 года)

Выступая на пресс-конференции в Санкт-Петербурге, министр образования и науки РФ Андрей Фурсенко заметил, что в последнее время в нашем обществе слишком много внимания уделялось технологиям обучения, а вопросы, чему и зачем учить, нередко оставались без ответа. Корреспондент «Большой перемены» побывала недавно в расположенной в пригороде Москвы  общеобразовательной школе №5 города Долгопрудного. Как правило, половина учеников этой школы поступают в Московский физико-технический институт, студенты и преподаватели которого выполняют научные проекты, имеющие реальное прикладное значение. Значит, вопрос «зачем учить» педагогами пятой школы как будто решен? Из трех параллельных классов образовательного учреждения два углубленно изучают математику и физику. Среди учеников школы много золотых медалистов Всероссийских и Международных предметных олимпиад. Следовательно, и вопроса, «чему учить», в этой школе тоже не существует?

История успеха

Пятая школа была создана в небольшом подмосковном городке Долгопрудном в 1937 году, и на протяжении примерно пятидесяти лет оставалась общеобразовательной. Она и сегодня принимает в первый класс всех желающих. Первые физико-математические классы появились здесь в конце восьмидесятых годов благодаря стараниям нового директора школы, математика Евгении Григорьевны Ермачковой.

Кроме того, на выбор нового направления школы оказала влияние территориальная близость одного из лучших вузов страны, Московского физико-технического института, также расположенного в Долгопрудном. Однажды Евгения Григорьевна пригласила к сотрудничеству со своей школой преподавателей физтеха. Со временем так и повелось: те выпускники пятой, которые становились студентами физтеха или мехмата МГУ, одновременно с учебой в вузе преподавали математику и физику ученикам своей бывшей, но всё же по-прежнему родной школы.

Так возникло уникальное явление: некоторые из учителей этой школы начинают преподавать в семнадцать-восемнадцать лет, то есть являются самыми молодыми учителями страны!

Однако, вместе с возрастом педагогов, с годами всё более молодел и возраст самих «кандидатов в ученые» - учеников так называемых профильного физико-математического класса и класса с углубленным изучением физики и математики. (Чуть позже я объясню, чем различаются их направления). Если в конце восьмидесятых годов профилизация начиналась в этой школе с десятого класса, то чуть позже – с девятого, потом - с восьмого, ныне - с седьмого… Хотя в действительности имеют возможность более глубоко изучать математику даже ученики начальных классов. Для них открыты кружки занимательной математики, которые ведут студенты физтеха. А четвероклассники и пятиклассники не только ходят в кружки и на факультативы, но и побеждают на городских олимпиадах по математике!

А с виду школа, каких в России много. Старое здание. В широком коридоре с высокими стенами меня встречает охранник, типичная фигура нашего времени. Приветливо и доверчиво здороваются, хотя мы и не знакомы, натягивающие возле раздевалки пальто и шапки первоклассники. И я попадаю в кабинет Евгении Григорьевны. Здесь меня ждет Игорь Андреевич Чубаров, доцент МФТИ и преподаватель мехмата МГУ, который уже третий год учит детей пятой школы алгебре. Пьём кофе и беседуем.

Игорь Андреевич рассказывает, что, хотя школа и не является интернатом, в неё приезжают на учёбу ребята из Москвы, Химок, Лобни. Первый урок начинается в восемь пятнадцать, ребятам приходится вставать очень рано, в субботу  - тоже, это учебный день, но авторитет пятой школы настолько велик, что дети готовы терпеть некоторые неудобства, лишь бы получить хорошее образование.

Слушаю рассказ Игоря Андреевича, а сама думаю, что, если в школе практически все ребята, кроме двух классов, учатся в первую смену, наверное, администрация школы могла бы передвинуть начало первого урока на более позднее время, дать ребятам выспаться. Вид самого Игоря Андреевича наводит на мысль, что и он устал, ведь ему приходится работать в трех местах. Но когда заговариваю о здоровье, Игорь Андреевич стоически уходит от разговора на эту тему: «Учитель, прежде всего, должен подавать ученикам пример работоспособности. Сплю по пять часов, и мне этого достаточно». Тогда прошу рассказать, как именно происходит набор в пятую школу.

Оказывается, талантливые ребята попадают сюда разными путями. Некоторые начинают учиться здесь с первого класса, хотя специальному тестированию на наличие математического ума их не подвергают. Ведь школа всё ещё официально является общеобразовательной.

А вот восьмиклассник Виталик Левдик, с которым мне удалось побеседовать, пришел в пятую только в прошлом году. Он специально переехал с родителями из Уфы в Долгопрудный, хотя в Уфе есть своя хорошая математическая школа, которую окончила его мама. Первые успехи Виталика в пятой - третий диплом на областной олимпиаде по математике, первый диплом по физике.

С восьмиклассницей Настей Сокко я познакомилась на факультативе по математике. Она тоже пришла в пятую школу относительно недавно, из школы города Лобни, где ей было скучно. «Быстро решу все задачи и сижу пол-урока, не зная, чем заняться, - рассказывала мне Настя. – А потом папин знакомый -- родители у меня математики -- предложил перевестись в пятую школу. И мне здесь понравилось».

Евгения Григорьевна прокомментировала: «У Насти необыкновенные способности. Она ещё не совсем выяснила, кто она - математик или физик. У неё получается одинаково хорошо и то, и другое».

А вот девятилетнего Ваню принимали в четвертый класс у меня на глазах. Он приехал в Долгопрудный из США, где работает его отец-математик. Я услышала, как его бабушка объясняла Евгении Григорьевне: привезли, возможно, только на одну четверть. Но в США Ваня получал такое школьное образование, которым бабушка не совсем довольна. Он, например, хорошо знает сказки братьев Гримм, но почему-то не ведает имен их создателей, и более того - был уверен, что это национальный фольклор американцев.

Ваню привели в тот четвертый класс, где ему предстоит учиться, и познакомили с будущими одноклассниками. «Вот Даша, наша гордость, - говорила ему Евгения Григорьевна. – Ей всего девять лет, а она на этих весенних каникулах заняла второе место на городской олимпиаде по природоведению и математике. А это Оля (в футболке и джинсах своего старшего брата). Видишь, какая красавица? Она заняла на городской олимпиаде по математике первое место! У нас все девчонки – золото!»

По всему было видно, что Ваня очень доволен тем, что попал в хорошую компанию.

Однако, если тебя всё-таки приняли в углубленный или профильный классы, это не значит, что навсегда. Как рассказывал мне Игорь Андреевич Чубаров, в подростковом возрасте математические способности ребят, этот дар божий, могут то вспыхивать, то затухать. Сначала можно подавать большие надежды. Но если ты через какое-то время, несмотря на все старания преподавателей и помощь товарищей, перестаешь справляться с программой, потому что она оказывается для тебя неимоверно трудной, тебя могут перевести в общеобразовательный класс всё той же параллели.

Дело в том, что сложнее всего учиться в классе с углубленным изучением физики и математики. Сложнее даже, чем в профильном физико-математическом классе. Потому что именно здесь готовят ребят к участию в олимпиадном движении страны. Здесь на уроках решают сверхсложные задачи.

«А не обидно ребятам переходить в общеобразовательный класс из углубленного, если они перестают справляться с программой?» - спросила я Виталика. - «Но ведь это честно, - ответил он. – Зачем обманываться? Брать на себя непосильные задания? В пятой школе очень дружелюбные педагоги, они в нас душу вкладывают, да и не давят они на ребят. Мне есть, с чем сравнивать. Но если ты сильно отстаешь, то тормозишь и весь класс, не даешь ему двигаться вперед».

Согласитесь, довольно взрослые и ответственные рассуждения. Впрочем, хорошую подготовку по физике и математике здесь получают и ребята из общеобразовательных классов. Они тоже поступают в физтех.

- А случалось Вам кого-нибудь выгонять из школы? – спросила я Евгению Григорьевну.

- Мы считаем, что дать образование до девятого класса всем детям – святое дело, - ответила она. – Но мы не всех принимаем в десятый класс. Недавно, например, перевели в другую школу одну нашу девочку, способную, но не желавшую учиться. Так в той, другой школе она стала отличницей. Может быть, в ней потому и проснулся стимул к учебе, что мы с ней жёстко поступили. Иногда человеку полезна встряска, некоторое протрезвление».

А, поговорив с Настей Сокко, я поняла, что в пятую школу Долгопрудного практически невозможно поступить по блату. Во-первых, если ты поступаешь в пятый класс и выше, тебе обязательно устраивают собеседование, проверяют гибкость твоего ума, логику, наличие математического мышления. А во-вторых, здесь на каждом уроке каждый ученик на виду. Отсидеться втихаря на задней парте просто невозможно. Учитель отмечает в своей тетради крестиком против фамилии каждого из учеников: решил ли он ту или иную задачу повышенной трудности. Если решил, можно двигаться дальше.

То же самое происходило и на факультативе по математике, где мне удалось побывать. Факультатив вел молодой учитель, Павел Александрович Кожевников, выпускник этой школы, в своё время завоевавший золотую медаль на Международной олимпиаде школьников по математике. Сегодня он преподаватель физтеха и одновременно член жюри Всероссийской олимпиады. 

Кстати, факультативы в пятой школе посещают не все ребята, примерно только треть класса, но и это хороший показатель. А весной и ранней осенью, завершив занятия с ребятами, Павел Александрович выходит с ними во двор школы и, по его выражению, «гоняет с ними в футбол».

Что порождает вдохновенье, или откуда берутся «белые вороны»?

И всё же, если многие из учителей пятой школы не имеют высшего педагогического образования, как удается им держать на уроках дисциплину, поддерживать внимание ребят к учебе? А юным педагогам, у которых нет опыта воспитания, руководить процессом по «выращиванию гениев»?

- Практически все дети у нас нацелены изначально на высокие цели жизни, - услышала я от Игоря Андреевича. - Но случается, что и наши ребята ведут себя возбужденно на уроке. Тогда я просто занимаю их интересными задачами. А если кто-то не сделает домашнего задания, я беру с него слово, что к следующему уроку всё будет выполнено. Обычно ребята держат слово.

Некоторыми педагогическими технологиями делятся с нами и те учителя школы, которые заканчивали педвузы… Дарование и само может развиться в ребенке. Но очень часто успешность даже талантливых учеников зависит от помощи, которую оказывают нам, преподавателям, и ребятам их родители.

Например, папа и мама Насти Сокко, оба математики, занимались с ней с шести лет. Пошла дочь в начальную школу, стали отмечать ей в сложном учебнике математики Л. Петерсон задачи, которые она должна была дополнительно решать в свободное время. В общем, поддерживали в ней интерес к науке.

А вот собственную дочь, считает Игорь Андреевич, он математикой немного «перекормил». Занимался с нею задачами с детства, но, в конечном итоге, девочка решила выбрать для себя стезю переводчика.

- И всё-таки, сколько времени надо заниматься ежедневно, чтобы развить в себе талант математика или физика? – спрашиваю Игоря Андреевича. 

- В старших углубленных классах, например, по расписанию пять уроков алгебры и пять геометрии. В субботу облегченный режим учебы. Сколько каждый из детей трудится дома над своим талантом, мне сказать тяжело. Это всё индивидуально. Но многие наши занимаются ведь ещё и в заочной физико-математической школе при физтехе. Там набор начинается с седьмого класса. Ребята получают сборники заданий по математике и физике, которые должны выполнить к определенному сроку.

Кроме того, им приходится посещать школьные факультативы, которые ведут или выпускники школы или преподаватели физтеха, бывшие некогда призерами Всероссийской и Международной предметных олимпиад. Иногда это занимает один час в неделю, иногда два.

Я сам веду два урока алгебры в седьмом классе. Школьные педагоги дают моим ребятам материал по программе классов с углубленным изучением математики, а я расширяю и углубляю этот материал.

На этом месте в наш разговор вступает Назар Хангельдыевич Агаханов, руководитель национальной олимпийской сборной России по математике, заместитель председателя методического совета и жюри Всероссийской математической олимпиады школьников, доцент физтеха. С 1989 года он ведет в пятой школе уроки геометрии:

- Я лично активный сторонник профильной школы, - говорит он. - Как показывает жизнь, талантливые дети очень часто являются изгоями в своей школе, в среде обычных детей и обычных учителей. Они – «белые вороны». Раздражают детей своей непохожестью на них, раздражают и педагогов.

- Но чем они могут раздражать учителя? Казалось бы, талантливые ученики должны хорошо успевать по всем предметам, быть исполнительными и ответственными.

- К великому огорчению обыкновенного учителя, они могут задавать ему вопросы, которые ставят его в тупик перед всем классом. Не все учителя хорошо воспринимают ситуацию, когда ученик талантливее их и лучше знает предмет, который они преподают.

- А такое может быть? Когда ученик седьмого-восьмого класса знает больше, чем учитель математики?

- Понимаете, это вопрос о восприятии материала, а не объема знаний. Ученик может знать меньше, но понимать материал глубже. У педагога есть, конечно, преимущество в том, что он знает всю программу. Но талантливый ученик понимает отдельные, очень сложные вещи, которые не дано осознать учителю. Особенно это касается физики. Хотя фактические ошибки одаренный ученик вполне может допускать, ход его мысли нестандартен. Это очень важно. Мы и на собеседовании при приеме в нашу школу предлагаем ребятам задания, в которых надо не только добиться правильного результата, но и интересно выстроить свои логические доказательства.

Вы спрашивали, могут ли юные педагоги вырастить гениев? Могут, потому что и на свои уроки в школе они переносят наш общий принцип – превращать урок в творческий диалог с учениками. Можно, конечно, построить урок традиционно, то есть объяснить ребятам теорему, а потом заставить её выучить. Мы же нередко поступаем наоборот. Формулируем классу математическое утверждение, а потом просим ребят подумать, как доказать его правильность. Иначе говоря, они идут не за нашими объяснениями, а сами участвуют в творческом открытии. Это и учит их творчески относиться к науке. Поэтому вторая половина тетради у них для черновых записей. В чистовик попадает только то, что ими уже доказано, причем в самом коротком и простом варианте.   

Назар Хангельдыевич продолжает:

- Понимаете, в профильной, специальной школе очень важны не столько даже квалифицированные педагогические кадры (таких кадров в России достаточно много), а преподаватели, у которых горят глаза так же, как у самих детей. Преподаватели, которые стремятся к неформальному общению с детьми. Они не считают себя выше детей, и хотят вместе с ними продолжать учиться, познавать. Это и составляет основу сильной школы.

У вчерашних выпускников нашей школы, бывших призеров–олимпийцев, которые сегодня стали студентами или защитили кандидатскую диссертацию, глаза горят! Интересно наблюдать, как во время перемен вокруг наших самых молодых педагогов, своих кумиров, собираются ученики, задают им вопросы. Я считаю, что для детей очень важна связь поколения, в которой почти минимален возрастной разрыв. Кроме того, молодой талантливый педагог, призер Международных олимпиад или кандидат наук, – хороший пример для подражания. А в нашей школе, к тому же, не просто много молодых педагогов -- много педагогов-мужчин, что вообще редкость для среднестатистической российской школы. Я, например, не раз слышал от своих вузовских коллег, да и в других городах, что им интереснее работать в школе, нежели в институтах.

- Почему? Ведь считается, что преподавать в школе гораздо менее престижно, чем в институте, особенно доцентам, профессорам.

- Не престижно? … В нашей стране ещё сумели сломать преграду между школой и вузом. А, например, в Южной Корее, где я был недавно с группой школьников–олимпийцев, мне подивились откровенно: «Как же вы так?.. Вузовский преподаватель и -- в школе! Это же несолидно!» Причина в том, что в Южной Корее, да и во многих других странах Востока и Запада, громадная разница между зарплатами школьного учителя и вузовского преподавателя. У нас она, конечно, меньше. Но по большому счету, дело не в деньгах, а, скорее, в моральном стимулировании нашего труда. То есть, как раз - в счастье видеть горящие глаза ребят! 

В вузе преподаватель гораздо дальше отстоит от студентов. Он читает лекцию, и у него нет ответственности за то, как студенты воспримут материал. В школе всё иначе, тем более - в нашей.   

Во-первых, мы занимаемся олимпийским движением. Это захватывает! В течение года мне приходится придумать для ребят десятки таких задач, которых никогда раньше не существовало! И дело не в том, что в них другие цифры или коэффициенты, они принципиально другие! Существует даже понятие – «задачный композитор». Я – один из них.

Но что именно подразумевал Назар Хангельдыевич под «моральным стимулированием» труда педагогов, я поняла, когда заговорила с Олегом Константиновичем Подлипским, выпускником пятой школы, который пришел преподавать в неё десять лет назад семнадцатилетним юношей, а задержался на целых десять лет, хотя давно уже стал преподавателем физтеха, ученым, а сейчас собирается защищать диссертацию. Он мне сказал: «Интересно мне здесь работать! Интересно смотреть, как меняются дети! Поверьте, я в школе не ради куска хлеба. Для денег я в других местах подрабатываю. Конечно, когда на первый свой урок пришел, было страшно, ново и непривычно. Я - специалист по теории принятия решений, но и тогда понял и сейчас понимаю: теория – это одно, практика - другое. Педагогике с чужих слов всё-таки не научишься, пришлось учиться ей на ходу».

Ещё раз о кадрах

- На ваш взгляд, достаточно ли у нас в стране математических школ? – Спросила я Игоря Андреевича Чубарова.

- В России есть очень сильные математические школы. В первую очередь, конечно, надо назвать физико-математический лицей №239 Санкт – Петербурга. Он находится просто в заоблачной выси по отношению ко всем остальным математическим школам страны. 57-ую школу в Москве, школу №1 г. Кирова, 31-ый физмат-лицей Челябинска, 9-ую школу в Екатеринбурге, которая сильна, главным образом, старанием одного учителя математики, Пономаревой Ирины Николаевны…  33-я школа в Ярославле. Можно назвать и другие школы страны. Думаю, что математических школ у нас достаточно. Проблема не в их количестве, в другом.   

Во-первых, хорошая спецшкола – такая, в которой есть понимающая  администрация, которая учитывает: талантливый учитель не всегда легко адаптивен к окружающей среде. Он всегда требователен, в какой-то степени может даже раздражать администрацию. В этом смысле хочется сказать спасибо Евгении Григорьевне: она на нас не раздражается.

Во-вторых, мне всё-таки кажется, что для спецшкол, в целом в стране, не хватает педагогических кадров. Выход в том, чтобы вовлекать в педагогический процесс всё большее число вузовских преподавателей.

А для этого их надо заинтересовать работой в школе. Администрация Долгопрудного, например, разрешила оплачивать наш труд в пятой школе по пятнадцатому разряду, как работникам вузов.

Можно и морально поощрять вузовских педагогов, которые придут работать в школу. Если они даже будут трудиться по совместительству, но при этом иметь выдающихся учеников, следует награждать их как школьных педагогов: например, почетным знаком «Заслуженный работник общего образования РФ». Надо также, разрешить им участвовать в конкурсе Министерства образования РФ «Учитель года».

Но есть и другая важная проблема. В принципе, уже все основные вузы Москвы имеют свои базовые школы, в которых занятия ведут преподаватели этих институтов. Но фактически педагоги занимаются в таких школах со старшеклассниками только подготовкой к вступительным экзаменам. А это очень узкая область науки, которая не способствует развитию математического таланта ребенка. Конечно, и эти школы полезны, потому что в их старшие классы принимают по конкурсу, а это укрепляет в детях дух соревновательности. 

Так вот, в этих школах вузовские преподаватели чаще всего заняты тем, что передают старшеклассникам часть знаний высшей школы. А обучать детей высшей математике, между прочим, проще, чем школьной элементарной. В итоге, ученики овладевают дополнительным знаниям без их глубокого понимания. Тем более, что алгебре в школе  уделяется больше внимания, чем геометрии, а во многих школах этот предмет вообще практически не изучается. Потом ребята поступают в вузы, и выясняется, что многое из того, что им читали в школе, они знают. Они перестают  заниматься. А когда, наконец, надо включиться в учебный процесс, они этот момент упускают. В результате, поступившие из математических школ, учатся в вузе порою хуже, чем обычные дети.

- А как обучаете вы?

На этот мой вопрос ответил Назар Хангельдыевич Агаханов:

- Мы вовлекаем самых талантливых детей в олимпийское движение. Я, например, занимаюсь вторым этапом Всероссийской олимпиады по математике вместе с моим коллегой, тоже преподавателем пятой школы. Олегом Константиновичем Подлипским. Мы составляем задания для всей Московской области. А так как все задачи, которые мы предлагаем детям, новые, есть возможность определять именно математически талантливого ребёнка, а не того, кто больше знает и кто натаскан репетитором, пусть даже и вузовским.

В нашей школе ребята начинают активно участвовать в олимпиадах с шестого класса. Иногда берутся решать задания шестого класса  пятиклассники, а, случалось, и третьеклассники. 

- А может ли произойти так, что талантливого по природе математика не разглядят ни его учителя, ни родители, и он пройдет мимо вашей школы, мимо олимпиадного движения?

- Да, вполне. Детские психологи знают, что ребенок нередко играет именно ту роль, которую ему назначают учителя. Если они его изначально определили как «троечника» и смирились с этим ярлыком, со временем смирится и он. Этот ярлык сможет снять с себя сам только очень сильный, упорный ребенок. Поэтому так важно, чтобы детям повезло, и его талант увидели и раскрыли взрослые!

И хотя среди учеников пятой школы, по мнению Евгении Григорьевны, действительно было немало «белых ворон», одному из самых талантливых учеников Назара Хангельдыевича, которым он больше всего гордиться, Роману Карасеву, повезло. В той школе, где он учился до поступления в пятую, он не стал «белой вороной» потому, что его учительница математики сама поняла: она уже не может дать ему того, что требовалось для развития таланта, и посоветовала перейти в школу в Долгопрудном. Впоследствии Роман Николаевич стал преподавателем физтеха, известным в мире ученым. Он тоже прошел через олимпиадное движение - был золотым медалистом Международной математической олимпиады, которая проходила в 1994 году в Гонконге.

Кстати, ученики пятой школы уже не раз воспользовались новым положением об олимпиадах, которые разрешают зачислять победителей региональных, окружных, всероссийских и международных олимпиад в вузы. Принимают победителей олимпиадного движения и в физтех. Правда, только после прохождения собеседования. А это испытание далеко не простое. На собеседовании смотрят, каково общее развитие абитуриента, каковы его научные склонности и мотивация выбранной им специальности. Здесь задают вопросы и по истории, и по литературе. Но самые важные вопросы - на сообразительность, это логические задачи по физике и математике.

Потому что проверяются такие качества будущего ученого, как способность быстро и нестандартно мыслить в условиях измененной постановки задач. И бывали случаи, когда на экзаменах в физтех абитуриент набирал не самые высокие баллы, но он был целеустремлен, творчески мыслил, имел технические разработки по выбранной им специальности, и его принимали учиться в институт по результатам собеседования.

Но, в целом, примерно такие же требования предъявляют к учащимся и в пятой школе. 

О наболевшем

…. Рассказывая мне о своих лучших, самых талантливых учениках, педагоги время от времени оговаривали: «Уехал работать на Запад…». И я, наконец, спросила Назара Хангельдыевича и Игоря Андреевича: «А не обидно Вам? Вкладываете так много сил в ребят, а они потом покидают Россию. Не возникает у вас впечатление, что вы работали напрасно?»

Игорь Андреевич вздохнул:

- Это сложный вопрос. Уезжают далеко не все, и не всегда из-за отсутствия патриотизма. Почему уезжают? Не потому даже, что на Западе более высокий уровень оплаты труда, что несомненно. Значительно выше и техническая, лабораторная база. Поэтому у ученого больше возможностей раскрыть себя в творчестве. Не заработки соблазняют наших самых талантливых ребят. Они вернутся, если новое правительство России подумает о создании для них нормальных условий для труда, проявит большую заботу о российской науке.

Не уехал Роман Карасев, не уехал Мельковский Лев. Хотя обоих соблазняли защищать диссертации на Западе. Сама яркая звезда из последнего выпуска школы – Антон Фортунатов, у него золотая медаль по физике на Международной олимпиаде 2003 года, он сейчас член жюри Всероссийской олимпиады. Не думаю, что он уедет. Не собирается на Запад и Олег Подлипский. Здесь, в России пока и математик Борис Трушин, наш преподаватель. И Поярков Алексей – дважды победитель Международной олимпиады, две золотые медали -- тоже работает у нас в школе. И Саша Гайфуллин, наш выпускник, учится на мехмате МГУ.

Назар Хангельдыевич:

- Я скажу вам о наболевшем. Разве уедут из страны те, кто чувствует, что страна ими гордится? Простой пример. В 2002 году наша сборная побеждает на Международной олимпиаде по математике в Глазго. Такого успеха не было даже у сборной СССР! Все шесть российских школьников получили золотые медали! Мы сообщили об этом в Минобразования РФ, в средства массовой информации. Не очень было удобно лететь детям в самолете в костюмах, при полном параде, но мы ожидали, что детей – победителей встретят с почетом! А телевизионщики в Москве нам говорят: «Извините, встречаем не вас! Вы нас не интересуете!» Ребята были разочарованы, разъехались по домам. И только после этого выяснилось, что встречали всё-таки нас! Но съемки оплатили родители одного из мальчиков- олимпийцев, и потому по телевидению показали только его!

Наши дети это пережили, смирились. Но ведь они уже три года подряд бывают на Всекитайской олимпиаде и знают, что в этой стране правительство выделяет гранты для молодых ученых, которые себя проявили, и поэтому многие талантливые ученые возвращаются с Запада на родину, чтобы работать на родине!

В спонсорах – родители

Обстановка внутри пятой школы, в коридорах  в классах скромная, ничего лишнего. Такое впечатление, будто бы по школе ходят дети, которые глубоко погружены в решение математических задач и не замечают окружающего. На самом деле, это не так. Даже у самых занятых и талантливых находится время заняться спортом, музыкой, вторым иностранным или рисованием. И занимаются. На стенах коридоров можно увидеть акварельные работы кружка изо. А вот музея истории науки или музея истории школы, у которой было столько славных учеников и учителей, в пятой нет. Евгения Григорьевна сослалась на свою загруженность, Назар Хангельдыевич и Игорь Андреевич – на свою. Иначе говоря, на облике школы № 5 нет яркого отпечатка её славы и величия. И мне кажется, зря, ведь гордиться-то действительно есть чем!

И хотя победители олимпиад получают с некоторых пор стипендии Фонда В. Потанина, а также, по слухам, стипендию Губернатора Московской области, в этой школе всего два компьютера подключены к Интернету! Один в кабинете директора, другой в классе информатики! А вот компьютер школьной библиотеки такого выхода в мировую информационную сеть не имеет, хотя, казалось бы, будущим ученым и нынешним олимпийцам нужна электронная связь с внешним миром, его библиотеками, музеями, словарями,  справочниками, энциклопедиями?

В общей очереди стоит уникальная пятая школа Долгопрудного и за вторым классом информатики. Её спортивная площадка во дворе нуждается во вложении денег. Бедненький спортивный зал тоже много лет подряд ждет внимания спонсоров. Выручает детей только близость МФТИ, бассейном которого они пользуются. Любят математики настольный теннис, он помогает сбросить нервное напряжение, но нет у школы денег, чтобы оборудовать помещения под эту игру.

Зашли мы в школьную библиотеку, и там я узнала, что 2004 году школе выделили на все библиотечные нужды всего 21 тысячу рублей. При подсчетах выясняется, что этих денег хватило бы только на то, чтобы чуть-чуть обновить запас учебников. Если в годы советской власти в школу ежегодно поступало 10 тысяч бесплатных учебников, то теперь находятся средства только на триста, из расчета, что в среднем каждый учебник стоит около восьмидесяти рублей.

Значит, художественную литературу для общего развития физиков и математиков купить уже не на что. И она не покупается. Ребята, конечно, пользуются тем стотомником, который им прислали в прошлом году  из  Министерства образования РФ, но в этих книгах содержится лишь художественная литература по школьной программе.

Ни на одну детскую или юношескую газету или журнал школьная библиотека не подписана – нет средств. Чтобы выписать журналы «Квант», «Физика в школе», «Математика в школе», учителям приходится сбрасываться в складчину.

Хорошо, что нашлись спонсоры и оборудовали класс информатики. Восемь лет назад администрация Долгопрудного выделила деньги на дорогую и современную физическую лабораторию, так что в физико-математической школе закончилась, наконец-то, «меловая» эра, когда о сложных явлениях объясняли только с помощью школьной доски и кусочка мела.

Родители тоже не раз выступали в качестве спонсоров школы. Для летней физико-математической школы купили несколько яхт! Правда, парусным спортом имеют возможность заниматься в школе не все, а только группа ребят, которых готовят к очередным крупным олимпиадам, оправляя их на туристическую базу в Тверскую область.  

Успехи нашей, российской, сборной по математике, кстати, значительно выросли, когда ребята, готовясь к международным соревнованиям, стали по три недели проводить летом не в городах, как было поначалу, а в лесу, где они совершают по утрам пробежки, а полетам на волнах под парусом их учит школьный преподаватель автодела, яхтсмен и чемпион Москвы Сергей Борисович Виноградов.

Часть путевок на турбазу им оплачивает администрация города, а часть – опять-таки родители.

Конечно, учителя этой выдающейся школы давно знают, зачем и чему учить своих ребят. Но важно, наверное, и другое – в каких условиях учить!

Как мне удалось убедиться, бабушка четвероклассника Вани нашла «стимулы», или причины, для возвращения своего внука в российскую школу. А найдет ли стимулы для возвращения в Россию его папа - талантливый математик? Наверное, это будет зависеть и оттого, понравится ли Ване новая школа. Найдет ли он в ней возможность заниматься спортом, пополнится ли библиотека новыми интересными книгами, украсятся ли коридоры школы цветами и портретами её выдающихся учеников.

Ирина Репьева, «Большая перемена».

 http://www.newseducation.ru/news/5/20040414/6108.shtm

Комментарии